Великие мебельщики Абрахам и Давид Рёнтгены

Недавно на выступлении дизайнера-предметника Игоря Куркина, который вспомнил некоторые работы отца и сына Рёнтгенов, я поняла, что многие не знают о том, как эти великие мебельщики создавали шедевры и перевернули в ХVIII веке все стандартные представления об изготовлении мебели. Сегодня их мебель, как и тогда, является предметами искусства, а некоторые технологии создания поверхностей и механизмов до сих пор остаются неразгаданными.

Абрахам Рёнтген родился в 1711 году в Германии. В 20 лет, будучи подмастерьем, он уехал сначала в Голландию, позже в Лондон, где добился первого профессионального успеха. Там же он примкнул к религиозной общине — Моравским Братьям. Одной из идеологических основ братства было служение общему делу не ради личной выгоды. Вернувшись в 1742 году в Германию, Абрахам открывает свою мастерскую. Несмотря на отличное от католического большинства вероисповедание, Рёнтген быстро обретает широкую славу. Даже гонения на Братьев не наносят серьезного ущерба — граф Нойвидский приглашает их в свои владения и практически освобождает от налогов и трудовых ограничений. В те времена гильдия ограничивала количество подмастерьев у мастеров. Нойвидская мастерская Рёнтгена прославилась безупречным исполнением, красотой отделки и сложными конструктивными решениями.

В сентябре 1754 г. франкфуртская газета объявила, что «английский мебельщик» Абрахам Рентген из Нойвида, широко известный благодаря своим высокохудожественным и исключительно изящным изделиям, возвратился на рынок с комодами, шкафами, корпусными часами, стульями, креслами, столами и прочими предметами мебели, исполненными с тонкой резьбой как во французском, так и в английском вкусе», что говорит о регулярном участии Абрахама в ярмарках. Иоганн Каспар Гете, отец знаменитого немецкого поэта, следуя своей страсти к коллекционированию изящных предметов, заказал у Абрахама вишневые ореховые кресла и две скульптурные ореховые консоли с виртуозной резьбой.

Абрахам поставлял свои изделия почти во все княжества между Кельном и Баденом. Знатные клиенты часто приобретали большими партиями то, что называлось «Нойвидскими товарами», исключительно для своего личного пользования при дворе. Многие заказы образовывали целые ансамбли. Клиентом исключительной важности для Абрахама оставался граф Йоганн Филипп фон Вальдердорф (1701-1768 гг.). Кроме обладания светским титулом, он был архиепископом и курфюрстом Священной Римской Империи в Трире. Как отмечает один из его биографов, Вальдердорф «любил строить и меблировать свои владения по последней моде, (проявляя)… хороший вкус во многих областях». Как истинный правитель времен «барокко», он был склонен к любым формам роскоши и поддерживал искусство во всех его проявлениях.

Абрахам Рёнтген. Диван, около 1762-1764 гг. Орех, бук, дуб, фанерованные орехом и березой, частично тонированными и окрашенными акварелью; зеленый шелк заменен. Частная коллекция. Изготовлен по заказу Иоганна Филиппа фон Вальдердорфа.

Постепенно слава Рёнтгенов перешагнула границы владений Вальдердорфа, они стали получать заказы и от зарубежных властителей. Среди их клиентов появились уже упоминавшиеся французский королевский двор в Версале, прусский император Фридрих II, императрица России Екатерина Великая. Высокое положение его заказчиков подразумевало, что у каждого из них есть свои, свято хранимые тайны, а для их хранения нужны были особые условия. Вот потому-то Абрахам с самого начала решил создавать свои мебельные шедевры с непременным включением в них массы секретных ящичков, потайных отделений и прочих хитростей. Поскольку допустить знание посторонними секретов его мебели означало обесценить ее утилитарный смысл, Абрахам, к примеру, с первой партией мебели, отправленной им к российскому двору (а это был внушительный обоз), поехал сам. Целей было несколько: представление мебели и знакомство со вкусами и пристрастиями высокородной заказчицы; починка того, что могло поломаться в долгой дороге, и, наконец, разъяснение лично владелице всех ее секретов и особенностей и обучение пользованию ими.

В 1743 в Хернхааге у Абрахама рождается сын Давид. Он был первым из восьми детей Абдрахама; сведений о судьбе и достижениях остальных братьев и сестер история не сохранила. Давид должен был начать свою работу в качестве ученика в мастерской отца довольно рано, в 1757 г. В 1761 г. он впервые упоминается в муниципальных документах как обычный подмастерье, которому предстоят несколько лет первичного обучения.

Давид учился быстро и приобрел прекрасные навыки в области техники и механики на уровне лучших мастеров, сотрудничавших с его отцом, также, как и острое деловое чутье. Кроме кабинетного дела, он успешно продвигается по пути карьерного делового роста, что было естественно для его ума и предприимчивости.

Давид Рентген. Бюро с крышкой-цилиндром, около 1781 г. Махагони, золоченая бронза. Национальный музей замков Версаль и Трианон.

Несмотря на хаос Семилетней войны, которая опустошала Европу с 1756 по 1763 гг., Вальдердорф и иные влиятельные клиенты продолжали закупки у Рентгенов, которые сохранили производство мебели несмотря на то, что их продажи зачастую не покрывали расходов. В периоды застоя продавалось все меньше, и все больше оседало на складах. Фирма остро нуждалась во вливании капитала для приобретения новых материалов, современных машин и найма дополнительного персонала.

Летом и осенью 1765 г. Абрахам и Давид поехали в Голландию, а затем в Лондон, чтобы изучить возможность перемещения своей мастерской с берегов Рейна на берега Темзы. Несмотря на рискованное финансовое положение их производства, они потратили значительные суммы на экзотические породы дерева и накладные изделия, необходимые для осуществления предстоящих проектов, тогда как платежи за полученные предметы мебели замедлились, тем самым увеличивая и без того немалую потребность в наличности и долги братства. Решимость Давида вызвала волну зависти и критики, а серьезная стычка с Моравским братством вылилась в 1767 г. в отлучение Давида от некоторых важных церковных таинств.

В это время в голову Давида пришла мысль о возможности организации мебельной лотереи для реализации накопившейся на складах дорогой мебели. В Гамбурге на ней было продано 715 билетов, цена которых была относительно невелика — в среднем полуторамесячная зарплата подмастерья.

В объявлении об этой лотерее мастер описывает первый приз как «бюро со шкафчиком наверху, весьма искусно инкрустированное китайскими фигурками в мозаичной манере, так что я не колебался бы, принимая во внимание тонкую гравировку, оттенки и цвет, сравнить его с работой живописца». Бюро также имело часы с карильоном (музыкальным механизмом) и потайными клавикордами.

Одним из решающих факторов успеха Давида Рентгена была исключительная уверенность, с которой он контактировал даже с величайшими правителями своего времени. Уже в 1770 г., когда мебельное дело вел еще его отец, двадцатишестилетний Давид поехал в Потсдам, чтобы презентовать небольшой столик одному из самых могущественных монархов Европы, королю Фридриху II Прусскому. По-видимому, Рентген использовал его лишь как предлог для встречи. Мастер-мебельщик, ободренный своей завоеванной славой благодаря лотерее, которую он провел в Гамбурге, объявил о своем намерении перенести дело в Берлин. Фридрих отклонил эту идею, однако предложил Рентгену рассмотреть вопрос о переселении в прусскую провинцию Силезию. В ответ мебельщик выставил перечень условий, по меньшей мере, самонадеянных и служивших признаком его юношеской самоуверенности и изрядной доли нахальства. Они включали постройку большого жилого дома с мастерской, освобождение от налогов и торговых ограничений и крупный начальный заказ от Фридриха на «несколько дорогих предметов фанерованной мебели и кабинет из маркетри». Из этого плана ничего не вышло. Тем не менее столик король купил.

Давид Рёнтген. Брюссельский кабинет-секретер, 1775-76 гг. Дуб и сосна, фанерованные кленом, с маркетри из различных окрашенных пород дерева; золоченая бронза. (3,7x1,5x0,9 м.) Австрийский музей прикладного и современного искусства, Вена.

Вскоре Давид осознал, что мастерская кабинетного дела, которой он официально занялся в 1772 г., должна оставаться в Нойвиде, однако, это не обуздало его стремления создавать шедевры, способные завоевать монаршие дворы Европы. В августе 1774 г. он совершил поездку в Париж — неоспоримый международный центр моды и вкуса. Он не ставил целью повстречаться с перспективными клиентами, а сосредоточился на изучении новейших художественных тенденций и установлении контактов в среде художников и мастеровых. С этого визита началась его долговременная и плодотворная связь с производителем украшений из золоченой бронзы («ормолу») Франсуа Ремондом.

Нойвидская мануфактура отличалась крайней широтой своих деловых контактов, однако, связи Давида Рентгена, установленные им с прусскими королевскими властями, были все же явлением исключительным. Нойвидский предприниматель тщательно культивировал эти связи в течение 30 лет, то есть дольше, чем его отношения с другими уважаемыми клиентами из Брюсселя, Парижа, Санкт-Петербурга. Он последовательно вел дела с тремя прусскими королями. Отношения с Фридрихом Великим летом 1770 г. положили начало связям, которые были продолжены в течение 15 лет тесным сотрудничеством с Фридрихом-Вильгельмом II, а затем краткий финальный аккорд с Фридрихом-Вильгельмом III, который окончился в 1800 г.

Благодаря победам в Силезских войнах при Фридрихе Великом, Пруссия стала самой могущественной державой после Австрии Габсбургов в среде германской нации, все еще расколотой на бесчисленные малые удельные княжества. После опустошительной Семилетней войны Рентгену довелось посетить прусскую столицу и близлежащую королевскую резиденцию «Нойес Паласт» в Потсдаме более 20 раз.

Из Нойвида арендованная карета на конной тяге могла достичь Берлина, самого большого столичного города после Вены, за две-три недели, то есть практически со скоростью пешехода. Между 1783 и 1791 гг. Рёнтген был там по меньшей мере 12 раз, из них пять раз по пути в Санкт-Петербург. Близкие связи Рентгена с прусским двором (а он ни в одном другом городе не был более частым гостем) подтверждаются королевскими милостями, которые выходят далеко за рамки покупок его роскошной мебели. В 1791 г., к большому удивлению его со временников, краснодеревщик был награжден титулом Личного Советника Прусского Короля. Годом позже король и его окружение нанесли длительный официальный визит своему новому «дипломатическому агенту на территории Нижнего Рейна».

Абрахам Рёнтген. Угловой комод, около 1757 г. Наборный дуб, фанерованный розовым деревом, сливой и орехом; золоченая бронза, мрамор и кожа. Баварский Национальный музей, Мюнхен.

Отражением столь чрезвычайного успеха стал большой кабинет-секретер, приобретенный наследником прусского престола в декабре 1779 г. Этот монументальный письменный стол считается одним из наиболее значительных предметов мебели, выпущенных Нойвидской мануфактурой. Он также является самой выразительной иллюстрацией проницательной и дальновидной стратегии продаж Давида Рёнтгена, который имел целью заполучить в качестве клиентов не только самих великих правителей, но и их придворных. Выпущенный серией из трех экземпляров, упомянутый письменный стол стал его прорывным проектом 1770-х гг. Он послужил как бы пропуском к трем наиболее важным европейским дворам: к императорской фамилии, к королю Франции и к молодому прусскому двору.

Стратегия обихаживания верховного правителя была наиболее успешно применена им при завоевании российского рынка путем продажи Екатерине Великой в 1783-84 гг. «Бюро с Аполлоном», специально сконструированного именно для нее. Фанерованный махагони с древесиной экзотических пород внутри стол сконструирован так, что наводит на мысль о трехэтажном дворце. Верхний этаж содержит центральное отделение и два ящика, украшенные спереди бронзовой плакеткой, изображающей ангелочков- путти как аллегорию Науки. Над плакеткой на ступенчатом пьедестале царит бронзовая фигура Аполлона, бога искусств и науки. Бронзовая балюстрада, поддерживающая вазы, окружает открытое пространство по обеим сторонам от центральной секции. При повороте ключа из закрытого отделения средствами механики раскладывается состоящая из нескольких частей поверхность для чтения и письма. Предназначенная для письма стоя, она дополнена поворотными опорами, которые открываются, чтобы нести на себе бумаги и небольшие ящички, хранящие письменные принадлежности. Поражает сложность механического устройства этого письменного стола.

Центральная секция письменного стола закрыта откидной передней стенкой, украшенной по краям изумительными бронзовыми сфинксами, древним символом мудрости, а также другими накладками и молдингами. Внутреннее пространство украшено маркетри геометрического рисунка из темного махагони и светлой груши. Когда крышка опущена, позади поверхности для письма из маркетри открывается внутренний кабинет. Передняя часть центрального отделения — это бронзовая пластина, украшенная рельефом, напоминающим фасад с колоннами большого внутреннего зала дворца.

Рентген польстил ее гуманистическим устремлениям, смонтировав на вершине письменного стола статуэтку бога Солнца Аполлона, отсюда и наименование — «Бюро Аполлона». Видимо, Рёнтгену сообщили также и о любви императрицы к собакам: к столу он прибавил уникальную ручку, которая дает доступ к потайным отделениям, смоделированную как скульптурку-портрет Земиры, ее любимого итальянского грейхаунда, лежащего на ступенях внутреннего зала дворца. Всему этому Екатерина не смогла воспротивиться и уплатила запрошенную цену в 20 000 рублей, сравнимую со стоимостью загородного имения с сотнями крепостных, а также добавила еще золотую табакерку и 5 тысяч рублей в качестве бонуса.

По обеим сторонам кабинета располагаются открытые арочные проемы с ящичками, уходящими вверх и назад, напоминающие залы с лестницами, ведущими в верхние пространства воображаемого дворца. Нажатие на рычажный захват заставляет ящички выскакивать и открываться, а при нажатии на фигурку собаки опускается весь фасад, обнажая панель из восьми «голубиных гнезд» для документов. Затем фасад поднимается и уходит назад, а на смену ему появляется панель с пятью ящичками, спереди украшенными бронзовыми медальонами и ручками в виде колец. Когда эта пластина возвращается на место, музыкальный механизм письменного стола начинает играть. Еще один рычажок открывает шкатулки на поверхности для письма. Нижний этаж письменного стола схож с еще одним архитектурным фасадом, напоминающим трехчастную триумфальную арку. Восемь массивных дорических колонн поддерживают антаблемент (вершину арки), украшенный фризом с бронзовыми медальонами в форме монет между триглифами. Особый рычажок открывает дверцы с каждой стороны, делая видимыми ряды ящичков. Задняя сторона письменного стола также разделена на три горизонтальные секции.

Абрахам Рёнтген. Столик с откидной крышкой, около 1742-1745 гг. Вишня, латунные вставки, (70 см, диаметр крышки 78 см). Музей земли Гессен Кассель.

Механические части содержатся в верхнем этаже. Музыкальный механизм, сконструированный Петером Кинзингом, расположен в нижнем этаже: на его металлических цилиндрах записаны четыре мелодии, а смена мелодий производится нажатием на особый рычажок. Этот чудесный письменный стол был создан для того, чтобы поразить воображение первой российской клиентки Рёнтгена, императрицы Екатерины II. Рёнтген привез его в Санкт-Петербург по наитию, однако Екатерина купила его без раздумий. Она гордилась этим бюро и с удовольствием показывала его своим гостям. Около 1790 г. она заказала еще одино для публичной его демонстрации в Российской Академии наук в Санкт-Петербурге. Бюро возвратилось в Зимний Дворец лишь в начале XIX столетия. «Бюро с Аполлоном» было тщательно восстановлено в мастерских «Государственного Эрмитажа» в 1983 г. В то время был составлен альбом, документально засвидетельствовавший и проиллюстрировавший все механические и конструктивные структуры стола. Музыкальный механизм отреставрирован в 2012 г. Ко времени Гамбургской лотереи Давид принял на себя всю ответственность за коммерческую и административную деятельность, тогда как Абрахам продолжал осуществлять наблюдение за другими мастерами до своего отхода от дел в 1784 г. Вместе они учредили одно из величайших рабочих содружеств в сфере производства XVIII в., определенно не имеющего аналогов в коммерческом производстве мебели.

Абрахам Рёнтген. Столик «Арлекин», около 1760-1765 гг. Орех, махагони, яблоня, фанерованная королевским деревом (дальбергия), слоновой костью, перламутром, с латунными вставками, золоченой бронзой. Музей прикладного искусства, Франкфурт. Юбилейный дар друзей Музея ремесленного искусства.

Нойвидская «фабрика» требовала много рабочих рук. Рентгены нанимали по всей Европе только лучших по профессии или таких талантливых людей, которых можно было легко обучить. Такое использование команды мастеров, каждому из которых была предназначена своя четкая роль в рабочем процессе, в условиях доиндустриального производства, предвосхищало практику работы последующих мануфактур. Основные мебельные формы могли совершенствоваться и переделываться во многих направлениях снова и снова, причем, результаты при каждой «реинкарнации» получались разнообразными и не повторялись. Процесс заказа мебели на мануфактуре в Нойвиле можно было сравнить с покупкой модного платья для торжественного выхода, в зависимости от пожеланий клиента и его финансовых возможностей. Имперский город Франкфурт был экономическим центром международного значения для европейского рынка произведений искусства ХVIII века, а его полугодовые ярмарки весной и осенью посещались дилерами и агентами по искусству, действующими по поручению их аристократических клиентов.

Укрепив свое положение во Франции, Давид в 1783 г. стал совершать поездки на северо-восток, в Санкт-Петербург. Его поставки отдельных предметов мебели для Российского двора упоминаются уже в 1766 г. В 1782 г. некоторые его предметы были отправлены Великой Княгине Марии Федоровне, жене Павла I, которая видела произведения и изобретения Рёнтгена в Монбелье во время ее большого путешествия и была очарована ими. Уже следующий год стал свидетелем начала еще одной весьма впечатляющей связи: между Давилом Рентгеном и императрицей Екатериной Великой, которая приобрела мебель Рентгенов через дипломата барона Фридриха Мельхиора фон Гримма, который проторил ему дорогу для встречи с императрицей. Когда будущая Екатерина II была всего лишь германской принцессой, она на собственные деньги приобретала ту мебель, которая могла понадобится для ее апартаментов в королевских дворцах. Она заявляла: «Когда я переезжаю из одной резиденции в другую, я без затруднений и неудобств перевозки нахожу все, что мне необходимо». После восшествия па престол в 1762 г. Екатерина II продолжала сама заботиться о том, что ее окружало. В 1770- 1780 гг., когда она была занята расширением и сменой украшений Зимнего дворца, ее покупки иностранной мебели значительно выросли. Екатерина предпочитала приобретать мебель у немецких и английских мебельщиков. Множество предметов этой мебели находится сегодня в музее «Государственный Эрмитаж» в Санкт-Петербурге.

Туалетный столик. Абрахам и Давид Рентгены, 1769 г. Орех, дуб, вишня и груша, фанерованные палисандром, дальбергией (королевским деревом), кленом, самшитом и ясенем; перламутр и эбеновое дерево, зеркальное стекло, золоченая бронза. Музей прикладного искусства, Франкфурт. Заказан Курфюрстом Саксонии Фридрихом Августом III в качестве подарка его жене Марии Амалии Августе фон Платц-Цвейбрюкен.

Секретер с откидной передней стенкой. Абрахам и Давид Рентгены, около 1763-68 гг. Дуб, плодовые деревья, клен, фанерованные орехом и розовым деревом, кожа, золоченая бронза (возможно, перезолоченная). «Государственный Эрмитаж», Санкт-Петербург.

Давид принял решение активно исследовать российский рынок примерно в 1782-1783 гг. Было ли это по причине того, что он уже завоевал своей мебелью большинство монарших дворов Европы; потому ли, что он был заинтригован самой Россией, которая быстро перенимала западную моду, или по причине германского происхождения Екатерины? Все эти факторы определенно способствовали его приезду весной 1784 г. в Санкт-Петербург. Чтобы привлечь внимание императрицы, Рентген создал специально для нее уже упомянутый уникальный письменный стол, отражающий ее личные вкусы и пристрастия. Первая партия привезенной мебели была полностью распродана. Впоследствии Давид организовал и отправил в Россию еще четыре столь же масштабных каравана, причем, два последних включали пять специально изготовленных шкафов с сотней ящичков — каждый для хранения императорской коллекции гемм, камей и инталий (малых рельефных изображений, резаных по драгоценным камням). Гвоздем эрмитажного собрания стал еще один письменный стол, за который Екатерина в апреле 1786 г. весьма щедро уплатила еще 19 600 рублей. Этот стол обильно украшен тонко исполненными накладными бронзовыми плакетками. Хитрый «маркетинговый ход» Давида на этот раз состоял в том, что это бюро, конечно же, также было увенчано бронзовой аллегорической группой: Справедливость на колонне и сбоку от нее Афина, которая подвешивает на выступ колонны медальон с профилем Екатерины. Па пьедестале Хронос по-латыни пишет имя Екатерины. Позади него стоит История, заносящая в книгу деяния императрицы. На нижней ступени пьедестала находится надпись на латыни, которая переводится как «принесено в дар и посвящается германской музе в год 1786 зобретателем Рентгеном из Нойвида». Правда, Давид, видимо, был не слишком точно осведомлен о желании императрицы с момента воцарения считаться истинной россиянкой и, может быть, о ее стараниях стереть из памяти ее подданных слишком свежие сведения о ее германском происхождении.

Абрахам и Давил Рентгены впервые в истории мебельного ремесла стали пользоваться, выражаясь современным языком, стандартными мебельными модулями. Однако, невозможно даже представить, чтобы эти проницательные мастера не осознавали, какой удар по их авторитету и будущности будет нанесен, если к различным имперским дворам они бы поставили абсолютно одинаковые предметы. Так вот, история самого знаменитого кабинета такова; эта модель была изготовлена по одному проекту, но в трех различных вариантах (берлинский — третий из них), и все три были проданы главным правителям Европы.

Первым покупателем такого кабинета летом 1776 г. стал губернатор Нидерландов Карл-Александр Лорранский, который обсуждал с Давидом Рёнтгеном некоторые особенности этого гигантского (высотой 359 см) кабинета. Три года спустя французский Король Людовик XVI приобрел второй вариант, от которого в ходе революционных бурь сохранилась только одна часть. И, наконец, третий был поставлен прусскому наследнику, позднее — королю Фридриху-Вильгельму II, чей портрет появляется в медальоне на центральной дверце, под часами.

Берлинский кабинет-секретер, Давид Рёнтген, 1778-79,1786 гг. Дуб, сосна, орех, махагони, вишня, кедр, фанерованные волнистым кленом, кленовыми наростами и махагони (оба — тонированные) и с маркетри из клена (частично тонированного), граба, яблони, ореха, шелковицы (тута), тюльпанового и розового дерева; слоновая кость, перламутр, золоченая бронза, латунь, сталь, железо и шелк. Государственный музей прикладного искусства в Берлине.

Берлинский кабинет-секретер — самый значительный предмет мебели из стен мануфактуры Рёентгенов и одно из самых изящных творений европейского мебельного искусства. Разработанная по инициативе Давида Рентгена, эта модель сыграла ключевую роль в развитии и совершенствовании техники производства и в его экономических успехах. Данный предмет — это, в основном, кабинет для письма, увенчанный часами с боем. В нем Нойвидские мастера довели до совершенства изумительные цветные маркетри, названные a la mosaique (в мозаичном духе — фр.), а также изобретательные механизмы и точные приборы указания времени. Дверцы и ящички могут открываться автоматически при прикосновении к кнопке (под музыку флейты, цимбал или курантов), как и все внутреннее пространство бюро, различные потайные коробочки для драгоценностей и секретные отделения. Это одновременно и памятник высокородному коронованному владельцу, и притязание на славу его создателя. Декоративная отделка всех трех кабинетов была исполнена разными мастерами и ни разу не повторилась. Разумеется, если бы изделия отца и сына Рёнтгенов отличались всего лишь сложной конструкцией и большой массой секретов, вряд ли они сумели завоевать столь широкую славу в среде европейских монархов.

Стол архитектора. Давид Рёнтген, около 1780-85 гг. Дуб, махагони, орех, сосна и вишня, фанерованные махагони; золоченая бронза, латунь, железо, сталь, частично тисненая и позолоченная кожа. Национальный музей дизайна, Смитсоновский фонд, Купер-Хьюитт.

Другой отличительной чертой мебели Рёнтгенов было ее высочайшее качество, безупречный художественный вкус, искусное и безупречное исполнение. Украшение мебели рисунками и узорами в технике маркетри к этому времени давно перестало быть чем-то исключительным и экстраординарным. Но художественную манеру, в которой они были исполнены на мебели Рентгенов, можно считать уникальным явлением искусства. Для примера рассмотрим на этот раз не мебель, а громадные стеновые панели (360×377 см), изготовленные Рентгенами для брюссельского дворца Карла-Александра Лорранского. Рёнтгенам пришлось изготовить два «деревянных гобелена» — обширные панели из маркетри, вмонтированные в стены зала и окруженные пышными накладными украшениями. Они изображали сцены из истории Древнего Рима, символизирующие добродетели, свойственные правителю: «Самообладание Сипиона» и «Моление Сабинянок о Мире между Римлянами и Сабинянами». Эти панели были установлены по обеим сторонам от двери, ведущей в тронный зал.

Восхитительный способ, которым Рентген приспособил знаменитую технику маркетри к столь обширной изобразительной зоне. Они были доставлены в Брюссель 13 марта 1778 г. после десятидневной поездки, полной приключений, включающих частичную разборку городских ворот для того, чтобы дать им проход. Рёнтген ездил в Брюссель отдельно для их монтажа. Карл-Александр в заметках 28 мая пишет, что он впервые увидел их на предназначенном для них месте, а четыре дня спустя зал для приемов «был завершен». Панели очень ему понравились, и в тот же день он уплатил Рентгену оговоренную сумму в 1000 луидоров, более чем в полтора раза превышающую цену большого кабинета-секретера 1776 г.

Кресло, вращающееся на шарнирах. Давид Рёнтген, около 1783-84 гг. Орех и махагони, кожа (заменена), латунь, сталь и рог. Фонд Замка Чатсворт.

И еще пример: тщательно детализированное маркетри с линейными и геометрическими узорами, примером которого может служить письменный стол работы Абрахама Рентгена примерно 1760-1762 гг., часто упоминается как образец картины из дерева или деревянной живописи вследствие ее великолепного исполнения. Преобладающими сюжетами маркетри в 1760 г. были тщательно нюансированные оттенки перистых раковин (в виде структуры пера), садовых и музыкальных инструментов и изысканные «обманки для глаз» в виде цветочных композиций или человеческих фигур.

Секретер с крышкой-цилиндром. Давид Рентген, около 1785-90 гг. Дуб с фанеровкой из махагони, тисненая кожа, золоченая бронза и латунь. Гессенский фонд, Музей Фазаньего замка, Айхензель /Фульда, Германия.

Европа конца XVIII в. была очарована тремя куклами-автоматами — Музыкантом, Рисовальщиком и Писателем, созданными семейством Жаке-Дроз — часовщиков из Невшателя (Швейцария) в качестве живой рекламы швейцарских часов.

Давил Рентген доставил ко французскому двору «куклу, которая исполняет музыку на клавикордах». Королева попросила двух академиков оценить ее: 800 луидоров. Рентген скромно принял только 500. До прибытия куклы в Версаль никаких записей о ней не существует. Похоже, что и кабинетная, и часовая мастерские в Нойвиде хранили проект в секрете. Это был беспрецедентный маркетинговый ход: Рентген приобретал королеву-патронессу при помощи этой прекрасной куклы, удивительно похожей на нее. Фигура, несомненно, имеет близкое сходство с Марией-Антуанеттой, любительницей музыки и умелой исполнительницей ее на нескольких инструментах. Кукла играла мелодии Кристофа Виллибальда Глюка, который обучал королеву музыке, когда она была ребенком в Вене. В Версале было известно, что она в интимной обстановке поет композиции Глюка.

Платье фигурки было украшено кружевами. Оригинальное платье было восстановлено в XIX и XX вв. Юбка во всю длину корпуса скрывала корпус манекена с присоединенными к нему частями. Остальной механизм был скрыт подиумом, который поддерживал и фигурку, и инструмент. Жемчужное ожерелье последней моды гармонировало с прической королевы. Она носила диадему, состоявшую из двух ниток жемчуга, как бы служа земным отражением древней статуи — богато убранной земной Венеры, богини любви.

Столярное мастерство Рёнтгена на этом предмете — шедевр неоклассического исполнения. Прямоугольные линии подставки и подиума смягчены криволинейностью корпуса инструмента. Сужающиеся ножки со всех сторон украшены золочеными панелями в стиле «тысячи лучей», а их поверхность фанерована редчайшим экзотическим пятнистым акажу, махагони глубокого красного цвета с темными пятнами, одним из самых дорогих шпонов в восемнадцатом столетии. Особо эффектный контраст достигается противопоставлением его желтой волнистой древесине туи на подиуме.

Девушка, играющая на цимбалах. Давид Рентген, немецкий часовщик Питер Кинцинг, 1780 г. Кукла по сей день в рабочем состоянии и способна сыграть 8 отрывков из музыкальных произведений. Музей искусств и ремесел в Париже.

Неизвестно, была ли Мария-Антуанетта довольна, равнодушна или напугана своим «двойником», которым восхищались все вокруг. Факт тот, что несколько месяцев спустя после его прибытия королева попросила в марте 1785 г. «Играющую на цимбалах» представить в Академию Наук. Очевидное двойственное отношение Марии-Анутанетты к «Играющей» помогло спасти эту великолепную вещь от разрушения во время Французской Революции, в ходе которой погибло немало шедевров.

Эта женская фигура с элегантными чертами, пропорциями и движениями ударяет по струнам музыкального инструмента в правильном ритме двумя небольшими металлическим молоточками, которые она держит в руках и которые двигаются с величайшей точностью.

К сожалению, эта семья не оставила после себя никого, кто смог бы продолжить их великое дело. К моменту завершения XVIII столетия подошла к концу и деятельность этой великой династии мебельщиков, однако сохранившиеся их творения дают потомкам неиссякаемый источник гордости за достижения человеческого гения и вдохновения в попытках достичь столь же сверкающих высот мастерства, как это сделали Абрахам и Давид Рёнтгены.